Мужская исповедь
или как я съездил в Суздаль на КР.
«Собирайтесь в круг как бы мальчики,
Собирайтесь в круг как бы девочки.
Будем как бы веселиться - прозвенел звонок,
Будем слушать и играть этот самый рок.
А доставай как бы гитарочку,
Да натягивай как бы струночки,
Эх, выставляй свои как бы колоночки,
Да береги свои перепоночки.»
НОЛЬ «Русский рок-н-ролл».
Я пию сейчас канину и дымлю, пальцы хреновато попадают по клаве, а на ипале моем скуластом – блаженная и дебиловатая улыбка абсолютно счастливого человека. И пишу, как без этого?! И в группы закину, и тороплюсь нещадно, потому как страшно боюсь упустить тот момент, когда отпустит этот старт и включатся мозги, и буду корректировать, и начну умные мысли толкать. А я прямо сейчас хочу зафиксировать эмоции. То, что вы сейчас прочтете некрасиво, матерно, не прилизанно и оооочень сентиментально. Но мне по фиг, во-первых, потому что пьяный, во-вторых, потому что я живу эмоциями, и мне в принципе насрать, кто, что про меня думает – я сам знаю, что не сахар. Кто меня знает, могут рассказать о том, что пунктик у меня есть, я больной и долбанутый по делу одному – я повернут на правде. Я говорю правду, я просто ненавижу фальшь и пиздеж за спиной, и за это много раз был… бит, что ли, жизнью?... ну, зато моя совесть чиста – а это стоит того, что получить по еблу.
…Я приехал в Суздаль больной. Я привез спортсмена. Я как тренер – был обязан его вывести. Пашу Чухнова. Вывел, как мог, полумертвый, кашляющий и с температурой. Малодушничал – сняв номер, решил не оставаться с ночевкой – а улизнуть домой. Жалел себя, мудак. Жалко себя стало. Я знаю, что меня остановило – я не мог подвести. Я не умею этого делать. Я не хочу этого делать. Я не буду этого делать. Я лучше сдохну. Я дал слово и был обязан был его сдержать, я сдержал, я отправился спать в номер, чтобы сдохнуть с утра, а на утро я проснулся почти выздоровевшим. Вот она – чистая совесть. Вот она – Рука Бога.
И Боженька меня за это наградил, потрепал по небритой щеке, и в ухо мохнатое что-то шепнул… Что-то ободряющее. Что-то такое, чего многим никогда не познать. Сумбурно?! Дык, 2-ая бутылка приканчивается! В общем, может голова моя больная такое невероятное выдает, может алкоголь, может разыгравшееся воображение, а может, чем черт не шутит, правда все это?! То, что сейчас опишу, произошло за 3-4 часа с момента пробуждения. 3-4 часа, разделившие мироощущение на «до» и «после». 3-4 часа. Я за это недолгое время вдруг понял, что, блять, не случайно я здесь оказался, я, сцуко, на своем месте, и я люблю это место, и это – мое место, и хер куда уйду.
Я вам исповедуюсь. Я сейчас расскажу о том, что происходило в это время. Я расскажу честно, кого встретил, как к этому человеку отношусь, и что было в процессе. По-человечески. Я знаю, что это не принято, типа – все песдатыя, и усе фицияльно, и восторженные выкрики из зала. Да не будет этого. Я – субъективен. И мне насрать, разделяете ли вы мои пристрастия или нет (см. выше).
Итак, позавтракав, подхожу непосредственно ко входу, там Витя Фурсов. Здороваемся. Общаемся. За что ведем разговор?! Ага, так и болтанул!
Итак, Витя Фурсов: Витя, я не встречал более «родных» людей! Витя – охуительный мужик! Он мужик, и он охуительный. Все. Я, блять, судьбе благодарен, что знаю его. Мне похуй, какой он спортсмен и функционер, он – самое добродушное чудовище, которого я знаю. Добрый, большой и сильный. А еще – он ДРУГ. Я знаю – это мой человек, мой – друг. Все. Идите нахуй, если со мной не согласны. Витя – любимка Пикляевская!
Отвлеклись мы. Пообщавшись с Витей и выкурив сигаретку, захожу через главный вход, отворяю двери, практически сразу попадаю в зону разминки. Сразу пересекаюсь взглядом с Андреем Палеем. Разминается. Ходит с голым пузом и мохнатой седовласой грудью, дирижируя разминкой своей подопечной. Здороваемся.
Итак, Андрей Палей: Без всяких, самый профессиональный респондент из моих интервьюируемых. Фразой: «Никаких стоп, никаких ожиданий, никаких надежд» убил меня. Давайте так: я его уважаю. Просто, очень уважаю. Я очень в чем-то похож на него, и мне это чертовски импонирует. Он честен, он говорит открыто, ему похуй, что скажут остальные в ответ на то, что он открывает истину, он не затыкает свой рот, и он – отвечает за «свой базар». Он – настоящий. Я очень надеюсь, если Бог даст, именно в компании с Палеем поехать на Олимпию. Я так хочу. Я надеюсь.
Поздоровался с Палеем – захожу в зону разминки. Просто валом знакомых физиономий, со многими «ручкаемся», обсуждаем, перекидываемся парой фраз. Я чувствую себя в «своей стихии». Абсолютно мое пространство, начинаю заводиться. Кругом – звезды лифта, обсуждают, разминаются, шутят, кряхтят, я же смотрю на этих людей с чувством абсолютного единства. Подходит Оксана Ломова. Болтаем. За спиной у нее хмурая физиономия мужа.
Итак, Оксана Ломова: Оксана очень красива. Она – просто баба красивая. Я понимаю, почему Игорь на нее «клюнул». В толпе взгляд за нее точно уцепится – очень ладненькая девочка. Очень интересная. Это я как мужчина говорю. Очень позитивная, очень корректная, очень благодарная. Женщина. Львица. Хищница и одновременно домашняя кошка. Как спортсменка? Если не знаешь – иди нахуй, ты не из мира лифтинга. Оксана – совершенна. Да, я сказал это слово. Совершенна. И как женщина, и как спортсменка.
Разминка идет полным ходом. Подхожу к Юле Медведевой. Спрашиваю, чем могу помочь. Болтаем. Юля собрана и сосредоточена. Юля…
Итак, Юля Медведева. Юля приехала в Суздаль с дочей. Смотрю на дочь – спортом в нашем понимании не занимается, но девчушка видная, ровная, генетика, хуле, от мамы – не сбросишь со счетов. Юля – профи, Юля спокойна, ровно до того момента, как не выйдет на помост – там, бац, взрыв, короткий крик, гуд лифт – и снова море спокойствия. Стройные ножки и капюшон трапеции. Кобра – она, блеять, гипнотизирует снаряд! Ей по ходу штанга сама помогает себя одолеть – я просто не могу другого объяснения найти, как она жмет этот вес. Юля интеллигентна и держит дистанцию, Юля – просто фантастическая. Кто-то Юлю не знает или пиздит про нее хуево? Нахуй вас. Вы – слабаки. Она – богиня.
Пробегаю взглядом по зоне разминки. Пашка Леонов натягивает Т-90. Еще больше стал, собака, после последней нашей встречи. Морда круглая и довольная – Паша в хорошей форме и знает об этом.
Итак, Паша Леонов. Да, бля, погодь, сейчас стакан садану! Потому как перед рассказом про него – стакан нужно. Паша – спортсмен, он всегда им был. Я знаю, что никогда не объебу его – я супротив него, так, рыбенок, хоть и Элита. Паша – не Элита, Паша на хую вертел таких Элит как я, Паша – это образчик и пример для подражания, стальные нервы и титановые яйца. Да он по ходу не из нашего измерения просто. Когда видно в цирке работал – башкой звезданулся вниз, может, что-то щелкнуло «в чайнике». Потому как я хер знает, как он жмет со своей неполной соткой веса за 300. Бог ему судья. Таким – только он и судья. Пацан, кстати, мировой. Это вам не задранный кверху шнобель и пиздеж, мол, «я такой весь». Это от меня – просто задранный кверху большой палец. Недоброжелателям – средний.
Тихо кто-то пыхтит в углу, оборачиваюсь – Слава Соловьев. Обмениваемся кивками. Больше – нельзя, т.к. Слава – пружина, похуй, что опыта хватит с лишком на многих и многих – настраивается, нехуй отвлекать.
Итак, Слава Соловьев. Слава срать хотел на корректность, Слава честен и открыт, Слава может так приложить словесно, что хуй уже очухаешься. Про кулак не говорю – да ну нафиг! Слава – оголенный нерв. Страшен в гневе и неутомим в веселье. Абсолютный жимовой универсал и могучий человек. Какие эмоции он у меня вызывает? Я боюсь его, блеять, и я его уважаю. Слава прост и велик. Ну такой он. Кто писал, что Славе нужно похудеть – либо дебил с отсутствием инстинкта самосохранения, либо дебил, желающий умереть быстро и весело. В любом случае дебил. А мужик Слава – охуенный! Чего еще вам надо знать?
Психую. Какого хуя я не разминаюсь еще?! А, бля, я ж не выступаю! Тоже дебил! Понимаю, что жидко под себя сходил, что приехал «номер отбыть», а не на помост выходить. Озираюсь. О, вот он! Витя!
Итак, Витя Найденов. Витя. Найденов. Чего про него? Вы, блять, дауны от гос. спорта, вы где блять?! Я бы Витю сцапал и не отпускал из своих цепких лап. Потому как Витя – это достояние страны. Витя – пацан еще молодой, а уже… не, не звезда… пизда! Какая он нахуй звезда?! Звезд на небе до хуя, а таких Витей – хуй да ни хуя. Витя… Витя раскрывается только, ща можете меня носом в говно тыкать, а я вот что скажу – вы даже не знаете, что Витя может. А он может. Углы-муглы, майки-яйки. Похуй. Витя был рожден для того, чтобы быть не звездой, а планетой. Плюшевой такой, мохнатой планетой, очень доброй, очень открытой. Невероятной. Я опять пью. Мне больше, нечего сказать. Витя заслуживает, чтобы за него я выпил. Чтобы все подняли за него. Можно, сегодня можно. Витя! За тебя, брат! До дна! И за СЫНА ТВОЕГО!!!
Сзади на мое плечо опускается рука. Вздрагиваю. Оборачиваюсь, втягивая башку в плечи. Уф, пронесло! На меня щерится широкой улыбкой Володя Полетаев.
Итак, Володя Полетаев. Русский бульдозер вернулся! Я Володю не видел добрых долгих 4 года и я дождался, Володя в строю, и Володя почувствовал мясо. Он может мне что угодно плести, что, мол, постарел, устал, погрустнел. Хуя там! Володя еще закрутит болты! Я это читаю в его взгляде, он же спортсмен, а не хуепутала. Пузатый мой старший товарищ очень, кстати, солидно разбирающийся в тренинге, давненько дал мне пару дельных советов – до сих пор помню и следую. Я с хуя не следовать, когда он прав?! То-то!
Пересекаюсь взглядом с Лехой Никулиным – вчера договаривались кое-что обсудить. Выходим от лишних глаз на улицу. Разговариваем с моим старым другом.
Итак, Леша Никулин. Ну, на улице я ему сразу заявил, что он уже заебал со своим приседом. Нельзя так, Леха, нельзя! 340 в 82-ой. Б/э. Пошли все нахуй или пусть весь Мир подождет. О-па, прям лозунг! Все сосут леденцы, недоброжелатели – хуй. Бля. Весна-лето 2016 – пора открытий. Не припомню такого. Леха – один из тех, кого я чувствую. Мой человек. Доверие – безгранично. Уважение – безмерно. Понимание – вселенское. Полный абсолют. Помните, что-то спиртовое было с таким же названием, в далекие 90-е?! Ага, читайте далее – а я пью, резво дергая кадыком. Тыльной стороной руки вытираю губы. Дышу. Я не знаю, из-за чего его многие недолюбливают. И таких много, а я спьяну всерьез собираюсь заплести косички. Не получается, только на груди, там волос гуще и длиньше. Идем дальше.
Возвращаемся в зону разминки. На стуле сидит лысоголовый Игорь Ломов. Встает. Накидывает Т-90 и идет жать крайний разминочный. Легко.
Итак, Игорь Ломов. Он огромный и литой. Без излишков, при своих 127 – кажется худощавым. Потому как без сала и пуза. Чудовище. Параллели? Багира, только человек и мужик. Пантер такой получается. Очень сильный, очень опасный, очень хищный. Боевой офицер. Вот это – боевой офицер. Писийте под себя, не ссыте, а именно писийте, наши заокеанские, хуй вы чего с нами сделаете, пока такие есть у нас. Улыбается мне и протягивает свою лопату – ладонь наждачная. Нос кривой, тяжелый подбородок, взгляд добрый. Но я поклясться могу, что Игорь видит все, что творится окрест метров на 50! Ипать, опыт. Ждет, готовится. Спокоен хищник. Его ждет добыча, и он сегодня насытится.
Отвлекаюсь, кручу башкой. Дима Пермяков. Здороваемся. Пара фраз, скупые улыбки. Напряжение возрастает – скоро выход. Дима приехал поддержать. Дима приехал посмотреть.
Итак, Дима Премяков. Великолепный спортсмен. Взрослый, заслуженный, а главное, заслуживший. Судьба так кости кинула, что не общались особо. Хуйня-война, успеется; кстати, с Викой Шелудько, женой Димы, тоже как-то близко и по душам не вышло. Пара – великолепна в любом случае. Каждый по отдельности – хорош, вместе – команда звезд, вместе: команда – звезда. Этим все сказано.
Дима Бубнов. Тоже крайний на разминке, тоже легко. А чо, кто-то сомневался?
Итак, Дима Бубнов. Опять мой косяк. Не успел, не сложил мозаику. Только поздоровкались и усе. Либо, я мудак, не успел, либо, я мудак, не успел. Хер с ним. Не, не с Димой. Со мной, все сделаем, только начал свою работу. Я ж, бля, неутомимый трудоголик. Дима – пока «терра инкогнита». Пока.
Далее выход на улицу – там Пашка Силушин спокоен и улыбчив. О! Новая прическа!
Итак, Силушин Паша. Пашка свой, в доску свой. Он еще очень юн, но он в отличии от меня правильно питается и следит за собой, Паша готовится, Паша осваивает, Паша еще все сделает. Будет он на Олимпии, будет в скором времени, как пить дать! И мне выдать, плиз!
А, вспомнил! Вчера провожали Юрку Белкина!
Итак, Юра Белкин. Пошли нахуй, обычный пацан, просто с тягой, жимом и приседом такими, что… хочется его убить. Очень застенчив и отстранен. Разговорю его еще!
Ладно, до начала потока 2 минуты осталось. Начинаем. Высоту уже давно и все. Ждем. Дышим, плавно передвигаемся в сторону сцены. Накал – тонкий волос натянутый. Начали! Порванная серебряная струна, начали говорю!
Поток, подходы. Выводим. Переживаем. Психуем. Заказываем. И вот тут меня клинит. Нахуй. Лето, Россия, Суздаль, Друзья! Я начинаю поддерживать каждого, не только «своих», потому что нет здесь тут своих и чужих, здесь все родные, бля, здесь подряд только наши. Они все НАШИ. Публика поддерживает, Степа, слыша визгливые нотки в моем голосе, подает микрофон. Нахуй? Так справлюсь. Я с вами, ребята! Я живу этим. Я – частичка вашего великого таланта. Я – ворюга, пиздящий частичку вселенской благости, отмеренной вам, и для себя. Я – дилетант и аферист, я – скотина, я примечаю, что вы великолепны, я слежу за вами, я вас всех… нахуй…
Проснулся… Накатил… Горько... Послевкусие… Гады. Вы – лучшие. Я люблю вас. Помимо моей семьи, я считаю ВАС своей семьей, уж не обессудьте. Вы – семья, понимаете это?! Мы семья. Идите все ваще нахер, от такого брата/сына/племянника, как я, вы не избавитесь! В семье, как говорится, не без… Пилять, пацаны, без обид, по ходу, накрыло, уже глюки пошли… Я не лучший, но хуй я согнусь, я ебашу, я пашу, я не сдамся просто так… Просто так я не сдам никому ни дюйма… А чо вы?! Семья и фамилия обязывает!
Пил, ругался и исповедовался Пикляев Денис.